К вопросу об обеспечении кредитных взаимоотношений / Институт В. Шиммельпфенг, 1912

Библиотечно-информационный комплекс, раскрывая свои уникальные книжные фонды, предлагает вниманию читателей рассказы о наиболее интересных изданиях, объединенные в цикл "Книжные реликвии Библиотечно-информационного комплекса".

На сайте БИК будут представлены изображения книги (фрагменты или полный текст) и эссе, раскрывающее её историю.

Коллекция редких изданий БИК формировалась из частных коллекций М. И. Боголепова - советского экономиста, члена-корреспондента Академии наук СССР, организатора и первого ректора института народного хозяйства в Петрограде в 1920-1922 годах; А.М.Галагана - преподавателя Московского коммерческого института (1918); а также коллекций Департамента окладных сборов, Госкомбанка, Всероссийского кооперативного банка, Московского промышленного лицея им. А.И.Гукова.

Предоставляем Вам возможность прикоснуться к уникальным изданиям XIX - XX веков и приглашаем в Зал диссертаций и книжных раритетов.

В этом выпуске мы хотим представить издание из фонда нашей библиотеки: К вопросу об обеспечении кредитных взаимоотношений / Институт В. Шиммельпфенг. - Санкт-Петербург : тип. А. Бенке, 1912. - 24 с.

С полным текстом издания можно ознакомиться в Электронной библиотеке Финансового университета.

С момента учреждения отделений армейской контрразведки в Санкт-Петербурге и его округе (1911 г.) началась квалифицированная работа по организации борьбы с военными разведками, осуществлявшими сбор оборонно-промышленных сведений в пользу крупнейших держав мира. При этом выявление и ликвидация агентуры стран-участниц Тройственного союза считалось важнейшей стороной деятельности столичных отделений.

Контрразведывательная разработка германской агентуры велась по двум направлениям. Первое заключалось в организации негласного наблюдения за ее руководящим центром – посольством Германии в Санкт-Петербурге. Второе, в сборе компрометирующего материала о разведдеятельности правлений торгово-промышленных, страховых обществ и ее пресечении.

В конце 1911 г., руководствуясь наставлениями «Инструкции начальникам контрразведывательных отделений» (КРО) контрразведчики преступили к проведению мероприятий в рамках первого направления своей деятельности, а именно, внедрению секретных сотрудников («консульской агентуры») в посольство Германии в Санкт-Петербурге и ее миссии в Петербургском военном округе для «внутреннего освещения» противоправных тенденций.

Однако, вскоре организация «консульской агентуры» была временно затруднена вследствие того, что в декабре месяце по инициативе внешнеполитического ведомства Германии официальная Россия признала право «внеземельности» (экстерриториальности) служебного персонала ее дипломатических представительств на своей территории. Но этот дипломатический демарш не помешал установить наружное наблюдение за ключевыми дипломатическими фигурами и, в первую очередь, руководителями посольства – Ф. фон Пурталесом и Г. фон Люциусом, подозревавшимися городской контрразведкой в военно- промышленном шпионаже.

Ежедневная слежка позволила контрразведчикам в хронологической последовательности фиксировать, как места их пребывания, так и круг русскоподданных, входивших с ними в непосредственный контакт (или связь). Еще в 1910 г., как видно из письма начальника охранного отделения прокурору петербургской судебной палаты, столичной полицией по подозрению в шпионаже в пользу Австро-Венгрии и Германии был арестован барон Э.П. Унгерн-Штернберг, отставной корнет 8 Драгунского Смоленского полка. В результате обыска, проведенного на его квартире, были изъяты: финансовая отчетность и «Секретный доклад Комиссии по обороне о величине новобранцев в призыв 1910 г.», изобличавшие задержанного в разведдеятельности.

В ходе предварительного следствия было установлено, что Э.П. Унгерн-Штернберг состоял в связи с Ф. фон-Пурталесом и другими немецкими дипломатами. Эти и другие факты позволили следствию обвинить его в продаже агентам Австро-Венгрии и Германии секретных сведений, касающихся внешней обороны России. Данные действия были квалифицированны как измена Родине и попадали под действие ст. 111 Уголовного Уложения 1903 г.

В 1911 г. уже наружная служба контрразведки зафиксировала попытку вступления в контакт с Г. фон Люциусом жителя Санкт-Петербурга Е.С. Полисадова с предложением услуг по военно- промышленному шпионажу. При обыске у задержанного было изъято «Пояснение к чертежу снаряда для стрельбы по дирижаблям и аэропланам». В этом же году на станции Белоостров Финляндской железной дороги был задержан капитан артиллерии А.А. Постников, следовавший в Швецию. В ходе дознания было установлено, что в течение 1910-1911 гг. А.А. Постников сообщал военному атташе германского правительства «сведения об упразднении крепостей, о предполагаемом изменении крепостных гарнизонов, о развитии укреплений в Николаевской крепости, каковые заведомо должны в видах внешней безопасности России, храниться в тайне от иностранных государств».

В конце 1912 г. в поле зрения городской контрразведки попал директор Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов России Л.Ф. Давыдов. Наряду с внешним наблюдением, доносившим о его интенсивных контактах с Г. фон Люциусом, интересные результаты принесло вскрытие дипломатической почты. Они позволили заподозрить высокопоставленного чиновника в причастности к военно-шпионской деятельности в пользу Германии.

За несколько месяцев до начала Первой мировой войны агентура КРО установила факт передачи Л.Ф. Давыдовым Г. фон Люциусу в помещении германского посольства секретного издания «К вопросу о русском золотом запасе за границей. Министерство финансов. Особенная Канцелярия по кредитной части. Типография штаба корпуса погранстражи. 1914», сняв все сомнения в его неслужебных связях с немцами. Степень значимости этого документа для наращивания военно-экономической мощи Германии подчеркивает отданный за несколько месяцев до начала боев на Восточном фронте приказ Вильгельма II о «стягивании максимума золотой наличности в страну», в реализации которого участвовали немецкие банкиры в России и отечественные финансисты.

Несмотря на столь веские компрометирующие факты, контрразведка не смогла предъявить Л.Ф. Давыдову обвинение в содействии военным замыслам потенциального противника. В его жизнеспособности были заинтересованы крупные представители финансово-промышленной буржуазии страны, отдельные из которых считали выгодным «заплатить миллионное жалованье директору кредитной канцелярии и перетянуть к себе его осведомительность и связи» 27 июля 1914 г. на имя В.А. Ерандакова поступило сообщение от начальника столичного губернского жандармского управления о том, что в гостинице «Астория» разместился нелегально прибывший в город бывший германский консул в Ковно ротмистр прусской гвардии Г.М. фон Лерхенфельд.

Полученные дополнительные данные из КРО Виленского военного округа о его шпионской деятельности указывали, что данный визит также был сопряжен с решением разведывательных задач. Учитывая осложнившиеся политические отношений между Россией и Германией, спустя три дня в здании Финляндского железнодорожного вокзала полиция арестовала Г.М. фон Лерхенфельда и его заместителя по дипломатической работе в Ковно Р.А. фон Бюлова. Однако подавляющему числу руководителей немецких дипломатических представительств в Петербургском военном округе и военно-морским атташе, находившимся в разработке политической полиции и КРО, удалось беспрепятственно и на вполне легальных основаниях покинуть пределы Российской империи, как до войны, так и после ее объявления.

Вторым направлением борьбы со шпионажем стало раскрытие преступной роли исполнителей указаний дипломатического корпуса Германии, – представителей немецкого торгово-промышленного сословия (в том числе, обрусевших немцев), осуществлявших сбор информации оборонного значения посредством разведки частного и казенного секторов военной экономики столицы, а также некоторых российских партнеров, оказывавших им в этом содействие.

Крупным предприятием, осуществлявшим шпионаж под прикрытием коммерческой деятельности, была фирма «Зингер и К°». Официально это было американское акционерное общество с правлением в Нью-Йорке. Однако, как установили российские контрразведчики, американское правление фирмы «Зингер и К0» «никакого влияния на дела фирмы в России не имеет».

В действительности ее главные учредители проживали в Гамбурге. Ее акции не котировались ни на одной бирже, а сведения о главных акционерах и фактических директорах сохранялись в строгой тайне. По слухам одним из самых крупных акционеров был сам германский император. До 1912 г. ее правление по России находилось в Петрограде, а после того, как в июле 1912 г. в прессе заговорили о возможном военном столкновении России и Германии, оно было переведено в Москву.

Деятельность компании была хорошо продумана, обеспечивая фактически беспрепятственный сбор информации, секретных и несекретных сведений в масштабе всей Российской империи. Вся территория, обслуживаемая фирмой «Зингер», подразделялась на три-четыре района, во главе которых стояли инспектора (вице-директора). Районы обслуживания в свою очередь дробились на центральные отделения фирмы, которым подчинялось «депо», в распоряжении которых имелись отдельные агенты на местах.

Инспекторами и управляющими Центральными отделениями были преимущественно немцы, отдельные из них были германскими подданными. Каждый агент компании «Зингер» обязан был изучить обслуживаемую им местность и несколько раз в течение года представлять особые списки населенных пунктов, вплоть до мелких поселков, с точным указанием числа дворов и жителей этих пунктов. В этом отчете указывались данные о расположении войск, складов, числе жителей, численности рабочих на фабриках и заводах. В распоряжении управляющих центральными отделениями находились карты Военно-топографического управления Генерального штаба, которые уточнялись три раза в год.

Существует версия, что компания «Зингер» впервые применила беспроволочный телеграф для регулярной передачи собранных сведений в германский Генеральный штаб. В 1915 г. сотрудники контрразведки получили агентурные данные о наличии в фирме «Зингер» искрового телеграфа. Результаты обследования, проведенного на крыше дома, в «глобусе», по адресу Невский проспект, д. 28/21, показали, что «ранее оно использовалось для беспроволочного телеграфирования». В пользу этой версии свидетельствует военно-техническая отсталость России от Германии в данной области. Следствием этого стала некомпетентность российских органов государственной безопасности в новых технических средствах ведения шпионажа. Активное выявление владельцев телеграфных станций началось лишь с 1913 г.

Активно добывали разведывательные данные также организации, которые ведали сбором информации о коммерческой кредитоспособности военно-промышленных предприятий.

В частности, такой организацией была «Контора для выдачи справок о коммерческой кредитоспособности», организованная в 1905 г. германским подданным В. Шиммельпфенгом. В 1912 г. она получила разрешение от Министерства торговли и промышленности на переименование в «Институт Шиммельпфенга».

Официально фирма собирала сведения о кредитоспособности частных и казенных торговых и промышленных предприятий города, а неофициально добывала сведения о лицах, состоящих на военной службе и занимающих высокое положение в главных управлениях Военного ведомства.

Управление Институтом в Петербурге осуществляли российские подданные И. И. Герум и Б. Л. Гершунин. По данным российской контрразведки, Институт Шиммельпфенга являлся «скрытым военно-разведочным органом» прусского Генерального штаба. Все сведения, получаемые сотрудниками, немедленно переправлялись в политический отдел Института в Берлине через майора Ганна, старого и опытного сотрудника военно-разведочного бюро в Кенигсберге.

В начале 1912 г. городская контрразведка получила агентурные донесения, указывавшие на подрывной характер деятельности справочной конторой «Института Шиммельпфенга». Разведка штаба Киевского военного округа доложила, что Германия на территории России осуществляет военный шпионаж под видом коммерческой деятельности пяти отделений вышеуказанной фирмы.

В результате оперативных мероприятий городского и окружного КРО было установлено, что столичная справочная контора является центральным разведорганом, в подчинении которого находятся отделения в Москве, Одессе, Риге и Варшаве.

Имея в своем распоряжении осведомителей из числа работников «артиллерийских, оружейных, судостроительных заводов и страховых обществ», а также почтово-телеграфных отделений она изучала оборонные объекты столицы, получая на это от германского правительства регулярные субсидии. Обнаруженные факты позволили инкриминировать ее администрации участие в военно-промышленном шпионаже в пользу Германии.

21 июля 1914 г. Особое делопроизводство генерал-квартирмейстера Главного управления генерального штаба (центральный аппарат разведки/контрразведки) Военного министерства разослало приказ о закрытии всех филиалов справочной конторы о кредитоспособности «Института Шиммельпфенга» в России. Получив документальное разрешение, начальник окружного КРО передал градоначальнику столицы распоряжение о ее безотлагательном закрытии.

В 1913 г. список частных торгово-промышленных предприятий столицы, подозревавшихся в шпионаже, пополнился новыми акционерными обществами, руководящие посты в которых наряду с подданными Германии занимали известные фигуры российского делового мира. Во главе «Общества Тульских меднопрокатных и патронных заводов» стоял надворный советник Е.Г. Шайкевич, «Обществом механических, гильзовых и трубочных заводов» управляли В.П. Барановский и О.О. Брунстрем, АО «Соединенные кабельные заводы» – тайный советник К.Л. Вахтер и Е.Г. Шайкевич.

Однако собранный контрразведкой агентурный материал, подтверждавший связь некоторых из крупных промышленников (К.Л. Вахтера, О.О. Брунстрема) с немецкой разведкой, так и не был реализован. Во избежание нежелательных эксцессов государство в лице его верховной власти не спешило санкционировать аресты подозреваемых в шпионаже руководителей и приостановку деятельности их предприятий. Подобные действия на фоне все более обострявшихся шовинистических настроений отдельных слоев общества в условиях предвоенного времени, несомненно, приобрели бы повсеместный, неуправляемый и противоправный характер. Это неминуемо повлекло бы дезорганизацию объектов военного и гражданского производства столицы. А, учитывая, что находившиеся в агентурной разработке крупные дельцы являлись и совладельцами акционерных обществ, расположенных по всей России, можно предположить, что результатом непродуманной и поспешной политики царского правительства мог стать глобальный военно- промышленный (экономический) кризис в масштабах всей страны.

По материалам из открытых источников и публикациям В.О. Зверева, Б.А. Старкова

08.09.2023