Шмоллер, Густав. Наука о народном хозяйстве. Ее предмет и метод, 1897

Библиотечно-информационный комплекс, раскрывая свои уникальные книжные фонды, предлагает вниманию читателей рассказы о наиболее интересных изданиях, объединенные в цикл "Книжные реликвии Библиотечно-информационного комплекса".

На сайте БИК будут представлены изображения книги (фрагменты или полный текст) и эссе, раскрывающее её историю.

Коллекция редких изданий БИК формировалась из частных коллекций М. И. Боголепова - советского экономиста, члена-корреспондента Академии наук СССР, организатора и первого ректора института народного хозяйства в Петрограде в 1920-1922 годах; А.М.Галагана - преподавателя Московского коммерческого института (1918); а также коллекций Департамента окладных сборов, Госкомбанка, Всероссийского кооперативного банка, Московского промышленного лицея им. А.И.Гукова.

Предоставляем Вам возможность прикоснуться к уникальным изданиям XIX - XX веков и приглашаем в Зал диссертаций и книжных раритетов.

В этом выпуске мы хотим представить издание из фонда нашей библиотеки: Шмоллер, Г. Наука о народном хозяйстве. Ее предмет и метод : пер. с нем. / Г. Шмоллер.- Москва : Издание М. и С. Сабашниковых, 1897.- 112 с. и расказать о книге и ее авторе.

С полным текстом издания можно ознакомиться в Электронной библиотеке Финансового университета.

Книга посвящена исследованию вопроса о народном хозяйстве и науки о нем. Представлен краткий исторический очерк народного хозяйства. Изложены воззрения автора на психологические и этические основы народного хозяйства. Для наиболее полной характеристики современного автору народного хозяйства привлекается обширный исторический, статистический и этнографический материал.

Густав Фридрих фон Шмоллер (24 июня 1838, Хайльбронн - 27 июня 1917, Бад-Гарцбург) — немецкий экономист, историк, государственный и общественный деятель, ведущий представитель новой (молодой) исторической школы в политической экономии (наряду с А. Вагнером и др. разрабатывал теорию государственного социализма, считался одним из ведущих катедер-социалистов).

Сын вюртембергского госслужащего. Изучал staatswissenschaften (сочетание экономики, истории и науки управления) в Тюбингене. После короткого периода государственной службы в департаменте финансов Вюртемберга, которую ему пришлось оставить из-за своих пропрусских взглядов, он с 1864 г. занял кафедру государственных наук в галльском университете в1872 г. перешел в страсбургский, а с 1882 г. в берлинский университет. В 1887 г. Шмоллер был избран членом берлинской академии наук и в тот же год назначен историографом Бранденбурга.

С 1899 г. он, как представитель берлинского университета состоит членом прусской палаты господ. Шмоллер является одним из выдающихся представителей немецкой исторической школы в политической экономии, именно той фракции, которая известна под названием реалистической или историко-этической школы. В своих экономических трудах он первый сделал широкое приложение исторического метода, теоретически обоснованного Гильдебрандом, Книсом и Рошером. Ему принадлежит ряд превосходных исследований об экономической истории Германии, в особенности по вопросам мелкой индустрии ремесленных корпораций, о различных эпохах прусской экономической политики, по истории промышленных предприятий и ряд работ по вопросам социальной реформы и рабочего законодательства.

Шмоллер был одним из главных организаторов исследований в социальных науках. Известно, что под его руководством проходили почти все важные научные совещания по экономике в Германии. Он был одним из инициаторов состоявшегося в 1872 г. в Эйзенахе первого съезда германских профессоров-экономистов, на котором было положено основание в германской экономической науке новой реалистической школы и нового направления социальной политики, получившего вскоре у противников название катедер-социализма. В своей вступительной речи при открытии эйзенахского съезда Шмоллер наметил главные черты новой социальной программы, разработку и пропаганду которой взяло на себя учрежденное на втором эйзенахском съезде в 1873 г. "Общество социальной политики" (Verein fur Soziapollitik). Указав на существующую страшную пропасть между имущими и неимущими классами и на угрожающую отсюда опасность социальной революции, Шмоллер категорически заявил, что господствующая ныне классическая экономическая система с ее требованием полного невмешательства государства в экономическую жизнь (манчестерство) не отвечает назревшим потребностям социальной реформы.

Когда К. Менгер, австрийский теоретик предельной полезности, стал критиковать точку зрения Шмоллера и настаивал на необходимости применения точных методов естественных наук и абстрактной логической аргументации к политической экономии, началась так называемая "Битва методов". Эта борьба захватила два поколения немецких экономистов, породила огромное количество литературы и однозначно воспринималась экономистами-теоретиками следующего поколения как "история зря потраченных сил" (Шумпетер). Однако она может также рассматриваться, как выражение стремления сохранить продуктивное понимание исторической и изменчивой природы экономических и социальных явлений в противовес упрощенным и механистическим подходам с точки зрения законов "рационального" поведения, и по существу она оказала большое влияние на развитие сопряженных дисциплин, особенно социологии.

По его мнению, чрезвычайно важно, чтобы формирование экономической теории в целом осуществлялись на основе знания достоверных исторических фактов и материала. Он пропагандировал отчасти междисциплинарный подход, который бы позволил учесть психологические, социологические и философские аспекты проблем. Путем подробного и монографического исторического исследования он намеревался освободить политическую экономию от "ложных абстракций", и поместить ее на твердой эмпирической основе. Его наиболее важными работами по истории были труды по истории Страсбургской Гильдии ткачей (1879), о гильдиях в Бранденбурге и Пруссии 17-го и 18-го веков, о шелковой прусской индустрии в 18 веке, по истории прусской финансовой политики, а также по истории немецких городов вообще и Страсбурга в частности.

В дальнейшем он внес значительный вклад в изучение меркантилизма, который по существу рассматривал как процесс формирования национального государства и народного хозяйства. Принятие политики меркантилизма имело особое значение для Германии, чью отсталость в 17-м и 18-м веках Шмоллер приписывал отсутствию централизованного народного государства и, как следствие, доминированию частных региональных и местных интересов. Шмоллер рассматривал просвещенных и властных правителей - в особенности прусских королей - как единственную силу, которая способна осуществлять политику, нацеленную на разрушение этих сепаратистских настроений и на основание больших и объединенных экономических территорий. Важным шагом в этом направлении было аннулирование городской автономии после 1713 г., при Фридрихе Вильгельме I.

Это прославление прусского государства и его правителей было, вероятно, наиболее характерной чертой работы Шмоллера. Он рассматривал прусскую монархию с ее корпусом преданных слуг государства, основным достижением немецкой истории. Только такой вид управления позволял преодолеть раннефеодальную корпоративность государства и способствовал в то время обеспечению проведения социальных реформ.

Социальные реформы и общественная справедливость имели, по мысли Шмоллера, центральное значение. Можно рассматривать его как консерватора в специфическом немецком, а точнее, прусском смысле этого слова. Он отвергал манчестерский либерализм, а также реакционные, анти-реформистские взгляды, как, например, у историка Генриха фон Трайшке, с которым Шмоллер вел знаменитую полемику по поводу социальной реформы. Относясь отрицательно к социалистическим теориям в духе Маркса, Шмоллер намечает ряд мер (целесообразное фабричное законодательство, страхование рабочих и т.п.), направленных к постепенному улучшению положения рабочих классов и смягчения социальной несправедливости. Кроме того, в ряде историко-экономических исследований Шумпетер стремится проследить ход развитая социальной теории, выяснить сущность экономических отношений и институтов и собрать материал, на котором можно было бы научно обосновать требования социальной реформы.

Шмоллер считал патерналистскую политику, направленную на повышение материального и культурного уровеня жизни рабочего класса, единственным средством предотвращения революции, интеграции рабочих в монархическое государство и сохранения прусских традиций. Он даже допускал альянс между монархией и рабочим классом.

Ни сам Шмоллер, ни его ученики не достигли своей цели - построения новой теории, основанной на собранном ими историческом материале, однако это имело свою ценность. Основной труд Шмоллера, Grundrisse, оставался довольно традиционным в теоретической части - рассмотрение стоимости и цен не так уж отличалось от господствующей неоклассической экономической теории - и представляло довольно непоследовательный анализ. Возможно, это основная причина, по которой наследие Шмоллера и вместе с ней вся историческая школа были обречены на забвение в Германии вскоре после его смерти.

Историческая школа политической экономии

В развитии исторической школы в Германии (а именно там она получила наибольшее признание) выделяют обычно два этапа: «старую» и «молодую» исторические школы. К первой относят: Вильгельма Рошера, профессора Геттингенского и Лейпцигского университетов (основные работы — «Начала народного хозяйства» в четырех томах, «Краткие основы политической экономии с точки зрения исторического метода»); Бруно Гильдебранда, профессора Бреславского и Марбургского университетов («Политическая экономия настоящего и будущего»); Карла Книса, профессора Фрейбургского и Гейдельбергского университетов («Политическая экономия с точки зрения исторического метода»).

Ко второй — Густава Шмоллера, профессора Берлинского университета («Наука о народном хозяйстве»), Людвига Йозефа Брентано, профессора Мюнхенского университета («Этика и народное хозяйство в истории», «Народное хозяйство Византии», «История развития народного хозяйства Англии»), Карла Бюхера («Возникновение народного хозяйства»). Это направление еще называют «новой исторической школой» или «историко-этическим направлением».

Историческая школа действительно была школой — академической, официально признанной, в ней были свои поколения ученых, свои традиции. Явных лидеров не было; в старой школе выделялся Рошер, в новой — Шмоллер. Обычно начало исторического направления относят к 40-м годам XIX в., тем не менее основные идеи, созвучные историческому методу, были высказаны гораздо раньше Адамом Мюллером и Фридрихом Листом.

Мюллер и Лист обратили внимание на то, что классическая теория не делает различий между нациями и государствами, она претендует на всеобщие законы. Между тем каждая нация — особый организм со своей историей, традициями, нравами и обычаями. Каждая нация находится на своем этапе развития — что применимо к Англии, то вряд ли может быть использовано в Германии. Как пишет Е.М. Майбурд: «Несомненной научной заслугой Листа можно признать явно сформулированное положение о неравномерности развития различных стран в одну и туже эпоху. Хотя Смит, несомненно, это понимал, он не уделил этому обстоятельству особенного внимания. Как в свое время Смит и позже Маркс, Лист тоже сформулировал то, что должно стать общественным мнением своего времени (и в своей стране)». Действительно, Лист и Мюллер, каждый по-своему, выразили одну мысль — экономика существует как народное или национальное хозяйство, нет всеобщих рецептов — если для Англии подходит либерализм, то для раздробленной Германии необходима объединяющая роль государства. Но Лист и Мюллер были одиночками, время исторической школы пришло несколько позже; кроме того, большое влияние на ее развитие оказала историческая школа права, сформированная в 1830-е гг. под влиянием Ф.К. Савиньи.

Рошер, Книс и Гильдебранд, как и их предшественники, начинают с критики классического положения о единых всеобщих законах. Для них каждое хозяйство — народное, обладающее своим своеобразием и неповторимостью. Поэтому политэкономия для них — наука не просто о производстве и распределении богатства, а о социальном хозяйстве. С точки зрения Рошера, например, для изучения экономики надо знать семь сторон общественной жизни — язык, религию, искусство, национальность, право, государство и хозяйство. Наиболее тесно связаны государство, хозяйство и право, они образуют неразрывное целое. Рошер также подчеркивал, что экономика не является просто соединением мелких хозяйств или экономических субъектов, как и нация не является толпой людей. Экономика — это социальное целое, связанное общностью традиций, нравов, обычаев и права. «Рациональный эгоизм», выдвигаемый Смитом и особенно его последователями как основное правило объяснения действий человека в хозяйственной сфере, представляет лишь одну сторону. Стремление к выгоде сдерживается стремлением к справедливости, эти две силы — эгоизм и чувство справедливости — обуславливают общественность, возникает некий особый «дух общения», благодаря которому «война, вызываемая эгоизмом, затихает в благоустроенном механизме».

Как Спенсер в социологии, так и Рошер в политической экономии говорит о народном хозяйстве как об организме, где есть упорядоченная система органов, находящихся в гармонии и подчиняющихся естественным законам. Потрясения народного хозяйства, кризисы — это болезни народно-хозяйственного организма. Вообще историческая школа, особенно «старая», близка по методу с позитивизмом в социологии, и не только в стремлении сравнивать общество и экономику с организмом, но и с приоритетом фактов и отрицанием метафизических теорий. Исторический метод предполагал первоначально лишь сбор и классификацию фактов хозяйственной жизни, но в эпоху «новой школы» этот запрет на теоретические обобщения был нарушен Бюхером и особенно Зомбартом. Историческая школа имела сильные отличия от позитивизма в толковании законов. Б. Гильдебранд подчеркивал, что народное хозяйство — постоянно меняющаяся система, для нее нет вечных и неизменных законов; Смит ошибался, рассматривая законы денежного хозяйства как вечные и неизменные. Для историков единичные факты были важны более, чем тенденции и правила — отсюда их отрицание закона как жесткой детерминированной связи явлений и отношение к закону скорее как к средству исследования.

Историческая школа всегда подчеркивала свой метод и его отличия от метода классической школы. Для Рошера существуют всего два метода исследования экономики — идеальный (рассмотрение хозяйства с точки зрения должного) и исторический. Последний он характеризует как «физиологический метод» — это изложение того, что есть, посредством наблюдения, сравнения, определения исторических форм, это так называемая «анатомия народного хозяйства». Исходя из данного метода, Рошер обращается к анализу производительных сил, разделения труда, собственности, обмена, распределения и потребления в исторической ретроспективе. Чем дальше шло исследование истории хозяйства, тем более четко вырисовывалась основная идея этой школы — нет никакой отдельно существующей экономики, она находится только внутри общества и определяется нравами, правом, религией и государством. И этот вывод был вполне естественным, ведь историки обращались к докапиталистическим формам хозяйства, где экономика еще не выделилась в отдельную самостоятельную систему. Историки и Смит—Маркс работали в разных плоскостях: понятно, что они не могли найти общий язык.

«Старая» историческая школа критиковала не только классиков, сильно доставалось и социалистам. Гильдебранд был одним из первых, кто с фактами в руках разгромил работу Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». Обвиняя «друга Фрица» в небеспристрастном выборе фактов, Гильдебранд доказывал, что в историческом плане положение рабочего класса не ухудшается, а улучшается, особенно если брать длительные отрезки времени для сравнения. Гильдебранд обвинял материалистов в том, что они видят в производстве лишь материальный процесс, но производство — это еще и духовное производство, функцию которого выполняет предпринимательство. Поэтому неравенство между трудом и капиталом — это неравенство между умственным и физическим трудом вследствие различия естественных способностей. Общая функция предпринимательства — в соединении различных видов труда. Критиковал Гильдебранд социалистов и за их стремление упразднить частную собственность. По его мнению, нищета не является следствием частной собственности. В историческом прошлом жизнь трудящихся классов была еще хуже — это было равенство, но равенство нищих. Частная собственность — это результат истории, необходимо не отказываться от нее, а распространить на всех.

Густав Шмоллер был самым влиятельным ученым второго поколения исторической школы. В большей степени он обратился к исследованию взаимосвязи экономики и этики (отсюда и название этого направления — «историко-этическая школа политэкономии»). Все общественные науки, и политэкономия в частности, имеют одно общее основание и подчинены «единым причинам социологического и психо-этического рода». Они начинают не с анализа индивидуальных действий, а с исследования коллективного, от целого идут к частям. В экономических действиях люди ориентированы не просто на чистую рациональность и выгоду, они заранее объединены — общностью языка, истории, обычаев, идей. Эту общность Шмоллер определяет как «коллективный этос хозяйства». Люди действуют утилитарно, но согласуются с этически установленным порядком. Классическая школа выступила за отсутствие государственного регулирования хозяйства, но в этом видно лишь ее непонимание того, что здесь один вид регулирования заменяется другим — государственное регулирование с помощью права уступает место социальному регулированию с помощью нравов. За свободой от «государственного принуждения» стоит свобода, ограниченная нравственными рамками. Например, свободное предпринимательство и конкуренция всегда предполагают регулирование хозяйственных действий такими нравственными нормами, как честность, порядочность, обязательность, аккуратность, верность своему слову и т. п.

Шмоллер по-новому поставил вопрос о справедливости в экономической жизни. Согласно классикам, справедливость — это свобода конкуренции, а различия богатства и бедности — результат естественного процесса дифференциации. Помощь бедным нарушает естественные законы, отнимая часть дохода у трудолюбивых и передавая ее тем, кто не способен к труду. Всякий «друг бедных» должен желать отмены законов о бедных, говорил Рикардо, и несколько позже был полностью поддержан в социологии Спенсером.

Для Шмоллера экономика — это действия людей, в них не может быть слепых сил природы. Справедливость заключается в собственных представлениях и идеалах людей. Борьба экономических интересов хозяйствующих субъектов смягчается не их равновесием, где каждый конкурирует с каждым, а вследствие смягчающей работы культуры и религии. Здесь вступают в силу представления человека о долге и справедливости, его идеи общности, когда интересы общего стоят выше интересов индивидуальных. Поэтому люди могут и должны ставить вопрос о совершенствовании экономических отношений согласно принятым нормам справедливости, и в первую очередь — отношений распределения. Реальный путь обеспечения справедливости — вмешательство государства, которое путем изменения правовых отношений устраняет несправедливость и неравенство. Великий государственный человек на своем месте может и должен оказать решающее воздействие на экономику.

Шмоллер был не только ученым, но и видным политическим деятелем, в 1870-х гг. он был одним из основателей «Союза социальных наук и социальной политики», включавшего большинство немецких профессоров и ставившего целью решить «социальный вопрос». В 1887 г. был созван первый научный конгресс, на котором присутствовали как ученые, так и политики и предприниматели, на нем были сформулированы положения о регулирующей роли государства в деле социальной помощи трудящимся классам. Таким образом, историческая школа, рассматривая этическую обусловленность хозяйства, пришла к выводу о необходимости и целесообразности государственного регулирования экономики для обеспечения социальной справедливости.

Историческая школа была самым влиятельным направлением в экономической науке Германии, но она не была единой. Карл Бюхер — один из самых интересных представителей «новой исторической школы» — первым выступил против Шмоллера с критикой описательного характера исторического метода; он стал говорить о необходимости теоретических обобщений, типологизации и классификации, чему и посвятил свою основную работу «Возникновение народного хозяйства».

Вскоре «бунт» Бюхера был поддержан Эд. Мейером и В. Зомбартом. В своей методологии Бюхер известен как основатель одной из самых популярных теорий классификации этапов развития хозяйства, он выделяет три исторических типа хозяйства — домашнее, городское и народное. Исторически первым возникает первобытное хозяйство, но оно не является, по Бюхеру, хозяйством как таковым. Первобытным людям не присуща трудовая деятельность — они занимаются собирательством всего, что пригодно в пищу. Единственная их потребность заключается в питании, они живут исключительно настоящим моментом, не задумываясь о будущем, поэтому у них нет основной черты хозяйственной деятельности — рационализации. Первобытные люди не делают никаких запасов, жизнь настоящим дает им беспечность, леность и веселье. На этой стадии нет социальной организации, нет целесообразного использования ресурсов, нет регулирования потребления, нет сознательной передачи трудовых навыков от поколения к поколению — следовательно, заключает Бюхер, нет и хозяйства.

Трудовая деятельность появляется не вместе с человеком, как предполагали Маркс и Энгельс, а на гораздо более поздних ступенях развития. Процесс труда для примитивного человека был сложным и непривычным занятием — он требовал монотонного, терпеливого повторения, поэтому многие трудовые операции были соединены с ритуальными обрядами, имевшими в своей основе четкий музыкальный ритм (этому вопросу Бюхер посвящает другую свою работу «Работа и ритм»). Первые формы труда были связаны с производством ритуальных украшений, масок, раскрашиванием тела. Поэтому искусство древнее труда, заключал Бюхер. Приручение домашних животных, охота и рыболовство также не имели сначала прагматических целей — это была форма игры и развлечения, которая лишь потом получила рациональное использование. Бюхер был одним из первых, кто исследовал отношения обмена в первобытном хозяйстве (в работе «Экономический быт современных нецивилизованных народов»), подчеркивая роль дарообмена, что далее было развито в работах М. Мосса.

Домашнее хозяйство — первый этап действительного развития экономики, именно здесь начинается рациональная хозяйственная деятельность. Основа домашнего хозяйства — родовые связи и семейная организация, это и есть социальная структура домашнего хозяйства. Этот тип хозяйства направлен исключительно на потребление: все предметы, необходимые для жизни, производятся в рамках этого хозяйства и предназначены для собственного потребления. Даже в Средневековье излишки натурального хозяйства использовались для содержания феодалом слуг и челяди, а не предназначались для обмена. Обмен в рамках домашнего хозяйства не играл структурообразующей функции, торговля в государствах Древней Греции и Рима служила главным образом не для повседневных товаров, а для редких или особо ценных продуктов. Не случайно «обмен» и «обман» во многих европейских языках имеют одинаковые корни — сам процесс купли-продажи был связан с довольно сложной процедурой: в Риме для официального удостоверения крупной сделки требовали не менее пяти совершеннолетних свидетелей.

Отношения между хозяином и работником не носили никаких договорных форм — это были личностные отношения господина и слуги. Между хозяевами отношения строились скорее по типу безвозмездной помощи, одалживания различных предметов хозяйства. Денежные отношения были скорее средствами платежа или накопления, нежели средствами обращения. Вообще, домашнее хозяйство — это царство потребительной стоимости, а не меновой стоимости. Потребность, труд, производство — вот те немногие понятия, которыми описывается домашнее хозяйство. Здесь нет капитала, разделения труда, цены, стоимости, прибыли, дохода, в древних классических языках вообще нет слов «доход», «заработная плата», «профессия».

Городское хозяйство, в отличие от домашнего, предполагает производство избыточного продукта для продажи на рынке. Его производительно-территориальной основой являются уже не деревня и земледелие, а город и ремесло. Именно здесь возникает настоящее разделение труда — в первобытном обществе существовали различия в трудовых функциях, работа делилась между мужчинами и женщинами, но эти функции не были взаимозаменяемыми — мужчина не мог выполнять женскую работу и наоборот. Даже в период господства домашнего хозяйства разделение трудовых функций происходило внутри замкнутых хозяйств, что не затрагивало разделения труда между хозяйствами, поэтому не существовало профессий как таковых.

Разделение труда Бюхер трактует не как технологический процесс разделения производства на виды трудовых операций, а прежде всего как процесс социальный — разделение людей в зависимости от выполняемых ими экономических функций. Разделение труда в городском хозяйстве приводит к созданию сильного класса независимых ремесленников, чье существование зависело от их собственных усилий и от объективных безличных законов рынка. Горожане были особым слоем людей, со своими политическими правами, поскольку город в эпоху становления национальных государств использовался королем как средство борьбы с местными феодалами.

Городское хозяйство — меновое хозяйство, но оно, как и домашнее, является замкнутым, считал Бюхер; оно ограничено городом и близлежащими территориями. Все, что могло производиться в городе, там и производилось, а посторонние ремесленники могли продавать товары лишь в последнюю очередь. Вся торговля была организована для удобства потребителей, цены регулировались цеховыми правилами, горожане имели преимущественное право на покупку товара перед негорожанами. Постепенно город втягивал в орбиту обмена и владельцев земли, и крестьян. Феодал вдруг получил возможность истратить прибавочный продукт не на содержание слуг, а на самого себя. Предметы роскоши особенно становились целью феодалов, и постепенно денежные отношения способствовали переводу барщины в оброк, переводу отношений личной зависимости в договорные отношения.

Но цеховая система, лежащая в основе городского хозяйства, вскоре устарела. Несмотря на все меры регулирования, производство развивалось вне зависимости от потребностей, конкуренция вторглась в сферу ремесла, изменился характер спроса — он стал концентрированным, массовым, а не индивидуальным, как это было в случае работы ремесленника на заказ. В результате этих экономических процессов, а также вследствие политической централизации народное хозяйство сменило городское. Это было меновое хозяйство, но ведущей формой производства теперь становилось крупное промышленное хозяйство, основанное на наемном труде и заемном капитале.

Народное хозяйство в эпоху меркантилизма складывалось как замкнутое национальное хозяйство, способное путем производства и обмена удовлетворять все потребности граждан. Государство всячески поощряло создание частного рынка, меркантилизм внес в это дело большой вклад, либерализм лишь продолжил его и разрушил то, что оставалось от старых форм хозяйства — домашнего и городского.

Итак, Бюхер предложил свою схему или технологию развития хозяйства, выделив в качестве основных домашнее, городское и народное хозяйства. Это была уже теория исторического процесса, поэтому Бюхер не остался «простым собирателем» фактов, как иногда утверждается. Как раз за эту схему Бюхер в основном и подвергался критике со стороны Зомбарта и Мейера — в Германии, со стороны Мосса — во Франции, со стороны Ковалевского — в России. Так, Зомбарт в «Современном капитализме» дает гораздо более сложную и запутанную классификацию. А в более поздней работе «Строй хозяйственной жизни» он предлагает делить хозяйства на некапиталистические:

• ранние самодовлеющие хозяйства — первобытнообщинное, деревенское, ойкосное, помещичье;
• меновые докапиталистические;
• социалистические и капиталистические.

Схема Бюхера проще и красивее, хотя и страдает многими другими недостатками — на самом деле ни одно из указанных им хозяйств не является замкнутым, даже первобытнообщинное хозяйство основано на постоянном движении вещей, людей и отношений. Далее в рамках каждой исторической эпохи хозяйство проходит разные стадии, например, древнее хозяйство начиналось с домашнего, но вскоре приобрело и капиталистические черты. Заслуга Бюхера для экономической социологии не только в том, что он предложил свою типологию хозяйств. Он занимался и выявлением общих тенденций развития хозяйства. Одна из них — возрастающее разделение труда и наиболее полное удовлетворение потребностей общества. Трудовые отношения, бывшие принудительными и долгосрочными, становятся кратковременными и договорными; потребление и производство все более отделяются друг от друга, движение идет от потребительной стоимости к меновой стоимости и деньгам; неразвитое технологическое разделение труда превращается в развитую социально-профессиональную структуру; обмен из случайного и малозначимого элемента хозяйства превращается в необходимый структурообразующий элемент.

Луйо Брентано, как и Бюхер, занимался как конкретно-историческим анализом хозяйства (в частности, знаменитыми являются его исследования экономики Византии и Англии), так и теоретическим анализом, где его особо интересовало взаимодействие этико-религиозных и экономических отношений. Брентано критиковал классическую теорию за то, что она пользуется недопустимыми упрощениями — вместо реального человека она оперирует абстрактными образами: «…Классическая экономия, — пишет он, — создала человека, свободного от всяких индивидуальных черт, налагаемых занятием, классом, национальностью и культурой… Ей неизвестны особенности рас, религий, исторических эпох». Этот абстрактный образ объясняет движение и капитала, и заработной платы, будто бы рабочий переходит из одной отрасли в другую, где заработная плата выше.

На самом деле в реальном мире выбор работы зависит от обычаев, привычки, личного призвания. Например, даже в случае превышения предложения труда в ткацкой отрасли рабочий не бросает своего занятия, а его дети по традиции вероятнее всего идут в ткачи. Кроме того, экономические отношения часто дополняются социальными, заработная плата регулируется не только спросом-предложением, но и отношением рабочих друг к другу, отношением рабочих к работодателю (отношения договора). Поэтому Брентано призывает не рассуждать вообще, как это делает классическая школа, а обратиться к специальной политической экономии, т. е. к реальному наблюдению отдельных отраслей хозяйства, к историческому исследованию хозяйственных эпох. Его задача — исследовать основные элементы, под влиянием которых развивается хозяйство у различных народов: территорию, народонаселение, религию и нравственность, право, духовную и материальную культуру, образование социальных классов.

С этой позиции Брентано исследует хозяйственную этику христианства. Католическая церковь с момента своего распространения довольно враждебно относилась к экономике. Ее оценка богатства, собственности, денег была отрицательной, поскольку эти вещи заслоняли душу человека от Бога, хотя в римском праве и философии стремление к богатству считалось мудрым, так как освобождало от лишений и облегчало добродетельную жизнь. Церковь проповедовала отречение от всей мирской жизни и обращение к жизни духовной, поэтому и экономическая деятельность занимала не слишком высокое положение в шкале этических ценностей. Особенно осуждался такой вид экономической деятельности, как торговля — никакой христианин не должен быть купцом. Ростовщичество запрещалось, вследствие чего ростовщиками были нехристиане, а ставка процента доходила до 60 процентов годовых. В определении цены использовалось понятие «нормальная цена», которая должна была включать лишь собственные издержки, грешно было брать цену выше своих затрат. Но все эти этические требования предполагали выполнение только теми, кто входил в общность верующих, для иностранных купцов они были необязательны.

Так складывались этические требования в рамках отношений «свой — чужой»: если со своих брать втридорога было грешно, то для чужих это не только можно, но и нужно было делать. Постепенно католическая церковь становилась господствующей, в Италии начался распад государства, образовались независимые города-государства, где индивид был предоставлен самому себе и стал руководствоваться только эгоизмом. Стали теперь относиться к своим как к чужим — так исторически возникло стремление к прибыли. Параллельно с этим смягчались этические требования, предъявляемые к хозяйственной деятельности, — было признано право частной собственности; в обладании богатством уже не видели ничего несправедливого; торговля хоть и не была почетной, но не считалась нечестной; было признано субъективное право владельца определять самому цену и продавать по этой цене. Среди учений, способствовавших этому процессу, Брентано особо выделяет учение Фомы Аквинского.

Брентано выделяет и другие религиозно-этические направления хозяйственной эмансипации — это распространение кальвинизма и английского индепендизма, которые проповедовали служение Богу в мирской деятельности и непосредственную ответственность человека перед Богом. Все это привело к тому, что в рамках экономической науки Уильям Петти, а затем и Смит вернулись к этическим экономическим нормам, заложенным еще в римском праве.

Конечно, Брентано лишь наметил исследование значения протестантизма для развития капитализма, эту работу предстоит выполнить Веберу, которого сам Брентано критиковал за излишнее внимание к протестантизму. Религиозная этика была достаточно значимым регулятором экономической жизни, но как только она утратила свое значение, сильный стал подавлять слабого. Принцип свободного предпринимательства применим тогда, когда есть реальное равенство изначально, но его нет и не было. Поэтому должна быть другая внешняя сила, которая заменяет этические регуляторы и устраняет несправедливость. Такой силой Брентано считает государство, которое не подменяет экономику свободного рынка, как это было во времена меркантилизма, а устраняет несправедливость и неравенство. Как видно, Брентано здесь солидарен со Шмоллером в оценке необходимости государственного регулирования экономической жизни.

Роль исторической школы школы в формировании традиций экономической социологии

Во-первых, в критике классической теории историческая школа показала единство экономики и общества; разработав свой собственный метод анализа — исторический метод, — она вскрыла социальную обусловленность экономики, ее взаимосвязь с другими сторонами общественной жизни: культурой, правом, религией. К особым заслугам исторической школы относится анализ взаимосвязи экономики и этики в истории.

Во-вторых, историческая школа раскрыла генетический характер экономики, ее преемственность и изменчивость, разработала исторические типы и формы хозяйства в истории; к особым заслугам этой школы принадлежит разработка категории «народное хозяйство».

В-третьих, историческая школа преодолела ограниченность чисто рационалистического и утилитарного толкования экономического действия, показав значимость социального целого, подчеркивая необходимость социального подхода.

В-четвертых, историческая школа задолго до Кейнса заявила о необходимости государственного регулирования капитализма с целью достижения большей социальной справедливости и равенства.

Все это ставит историческую школу в один ряд с классической и марксизмом как источником формирования экономической социологии. Историческая школа, марксизм и классическая теория были направлениями экономической науки, именно они являются главными источниками возникновения экономической социологии, но это не значит, что социология не внесла свой вклад в это дело.

По материалам из открытых источников

21.07.2021