 |
 |
|
 |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 План мероприятий БИК Выставки Виртуальные выставки Семинары, презентации,встречи Тема года 1941-1945. Мы помним,мы гордимся Буккроссинг Дарители Дополнительное образование.Записи вебинаров |
Виртуальная выставка К III Международному форуму «Ловушка «новой нормальности»
22-24 ноября 2016 года в Финансовом университете при Правительстве Российской Федерации состоится III Международный форум «Ловушка «новой нормальности». Библиотечно-информационный комплекс приглашает на виртуальную выставку, приуроченную к этому событию. Трудно точно назвать дату, когда впервые было сформулировано определение такого явления как "новая нормальность". Авторитетный лондонский Economist ссылается на политический словарь, в котором в 1968 г. У.Сайфир (William Safire) опубликовал со ссылкой на президентскую компанию У.Гардинга ещё в годы I-й мировой войны, выражение нормальность (normalcy). Затем, по мнению того же журнала, это выражение было использовано в коммюнике лидеров G-20 на саммите в Питсбурге в сентябре 2009 г., а его распространение связывает с активностью Мохамеда Эль-Эриана, одного из руководителей компании PIMCO (Public Investment Management Company, Калифорния, США), управляющей крупнейшим в мире ПИФом. В Интернете в 2012г. появилась заметка без ссылки на упомянутого выше менеджера, но с утверждением, что термин "новая нормальность" был предложен экспертами именно этой компании. Бывает, что некоторые экономические понятия начинают активно использоваться, когда складываются определенные внешние условия.
Категория новая нормальность (New Normal) обрела популярность на фоне мирового финансового кризиса, обозначившегося в 2008 г. Несмотря на регулярно повторявшиеся его предсказания, (Нуриэль Рубини был одним из тех, кто обещал это чаще других, что и помогло попасть в точку), кризис, как всегда, оказался неожиданным, особенно по сравнению с предшествующим длительным периодом экономического подъёма. Авторство новой нормальности, как термина, его развернутое содержание до сих пор остаются нечеткими, они скорее только обозначены. В конце 2010 г. К.Юдаева, тогда директор Центра макроэкономических исследований Сбербанка России, отметила, что в США широко обсуждается New Normal, сочетание низких темпов экономического роста и высокой безработицы. По её мнению, признаки этой новой экономической модели наблюдаются и в России. Три основных позиции характеризуют явление, которое принято называть новой нормальностью. Это снижение темпов мирового экономического роста, высокая волатильность на всех товарных и денежных рынках и снижение эффективности традиционной государственной политики, имея ввиду фискальные, монетарные инструменты и стимулы. По сути, государство в трудный период падения темпов роста теряет рычаги воздействия на экономическое состояние страны, хотя ещё на ранней стадии нынешнего кризиса таким рычагом были мощные финансовые вливания в экономику. Этот метод сопротивления нарастающим угрозам спада с разной степенью интенсивности был использован большинством государств. Представляется важным замечание ректора Финансового университета, проф. М.А. Эскиндарова: "Текущая ситуация отражает новую мировую нормальность, а именно длительную неопределенность экономической динамики и неожиданность кризисов. Здесь нам важно найти и удерживать ориентиры экономического позитивизма. А для этого отыскать пригодные стратегии адаптации экономики к условиям и вызовам новой реальности" (Российская газета, 2016, 14 ноября) Термин «новая нормальность» получил распространение в том числе и потому, что под него можно подверстать все изменения, происходящие в мировой экономике. В той или иной мере они связаны с текущим положением, когда самой распространенной характеристикой стало определение ситуации в целом как кризисной. Похоже, новая нормальность, внешне претендуя на новизну, не предлагает свежих решений или хотя бы попыток объяснить, что происходит в мировом экономическом организме. Болезнь есть, но нет диагноза, позволяющего учесть все или хотя бы основные сдвиги, накопившиеся в глобальном хозяйстве и отличающиеся высоким динамизмом взаимовлияния.
Неопределенное содержание новой нормальности серьезно затрудняет понимание происходящих процессов. Но и признанные, сложившиеся теоретические обоснования тоже не дали особых результатов. В публикуемых материалах, так или иначе связанных с современным этапом мирового экономического спада (Россия не исключение), многократно и с надеждой повторяется тезис о перемещении хозяйственной активности в развивающиеся страны, прежде всего в крупнейшие государства Азии (есенинская "золотая дремотная Азия…" ушла, хотя тяга к золоту осталась). Это, действительно, качественное изменение в мировой хозяйственной структуре, но его можно скорее считать состоявшимся, а не новым. Фарид Закариа с присущей ему саркастичностью и одновременно неприязнью к Западу так определил сложившуюся ситуацию: "Рост "остальных", как когда-то это было названо, изменяет богатый мир, нравится ему это или нет". Ф.Закариа использовал построение мирового хозяйства по принципу "Запад и остальные" (The West and the Rest), мелькавшее в публикациях ОЭСР лет десять назад, применив его к сегодняшнему дню. Примерно суть новой нормальности, если исходить из разных подходов, подкупает своей простотой: "Экономика не восстанавливается после кризиса в привычной (нормальной) циклической последовательности". Действительно, четырехфазная схема стадий цикла, хотя прошло несколько лет после "официального" начала текущего кризиса, не обнаруживает признаков устойчивого перехода к его преодолению. Самым распространенным определением того, что происходит с мировой экономикой, стала рецессия. Все влиятельные рейтинговые и консалтинговые агентства с трепетом следят за движением биржевых индексов, отмечая их колебания, переходы из красной зоны в зеленую и обратно, но кардинальных сдвигов не обнаруживают. Подавляющее большинство участников обсуждений этих проблем сходятся в том, что в мировом хозяйстве сложилась ситуация неопределенности и высокой волатильности. Выделить на этом фоне четкий тренд не получается. Например, такие страны как Монголия, Ливан, Мозамбик, Бутан показывают темпы роста до 8-9%. Страны Африки южнее Сахары демонстрируют в последние два года явную повышательную тенденцию после долгого спада. Можно сослаться на то, что в приведенных примерах действует эффект низкой исходной базы, но почему именно ныне в условиях глобального кризиса? Большинство перечисленных стран невелики, с ограниченным доходом на душу населения, что сужает возможности роста с опорой на внутренний рынок. Почему европейски традиционная Бельгия сохраняет темпы роста, а мощная Германия теряет? Экономических показателей, характеризующих одновременно действующие и при этом разнонаправленные, подчас противоречивые явления, накопилось много, но повышательная тенденция не очевидна, а тенденция всегда важнее факта. Для сравнения любопытно вспомнить замечание автора понятия "economics" Алфреда Маршалла в связи с европейским экономическим кризисом 1879 г. "Когда кризис утихает, наступает спокойствие, но это тяжелое мрачное спокойствие"(кстати, тот кризис был с большим одобрением встречен К.Марксом, как признак конечности капитализма). На нынешнем этапе развития никакого спокойствия не видно, хотя формально рецессию можно считать показателем того, что острая фаза кризиса сглаживается.
Трудности в понимании современных экономических процессов очевидны в позиции Пола Кругмана. В сентябре 2011 г. он отметил, что никакого восстановления после кризиса 2008г. на самом деле нет. В мире не осталось каких-либо по-настоящему тихих гаваней. Вместе с тем, по его мнению, "развивающиеся страны сейчас будут играть роль локомотива мировой экономики, но насколько устойчив их рост — большой вопрос". Очередной раз развитие поставлено на первое место, причем в прямой связи с особой ролью стран Юга, но и в этой констатации звучит явная неопределенность. Правда, если исходить из расчетов McKinsey Global Institute, расходы на инфраструктуру в таких странах как КНР, Индия (8.5% и 4.7% ВВП, соответственно), могут поддержать мировой рост своим спросом на импортный компонент при осуществлении такого строительства. Но есть две реальные угрозы — инфраструктура чрезвычайно коррупционная отрасль, например, при строительстве железных дорог смета завышается на 44,7%, а обе страны известны как весьма коррупционные; неясно также, насколько их правительства способны обеспечить финансирование за счет национальных ресурсов. Едва ли они могут рассчитывать на заёмные средства, особенно с учетом дорожающих мировых денег. П.Кругман в эксклюзивной публикации в российской печати высказал мнение, с которым трудно согласиться: "Экономика времен Джона Мейнарда Кейнса (и Франклина Рузвельта), как выясняется, была в достаточной степени похожа на нашу, чтобы можно было применять те же модели". Жаль, но не сказано, какие модели имеет в виду нобелевский лауреат. Это было бы важно, поскольку известно, что встреча Ф.Рузвельта с Дж. Кейнсом в ходе Великой депрессии закончилась их обоюдным разочарованием. К тому же выход США из кризиса затянулся, как считают многие экономисты, почти до конца 30-х годов ХХ века. Представляется, что основной вопрос в другом — насколько применимы в современных реалиях мирового хозяйства модели, разработанные в прошлом веке? Как быть с глобализацией, которая существенно повлияла на развивающиеся страны, способствуя их индустриализации и частично модернизации, хотя и не всех. Эти процессы расширения и переплетения производственных, торговых, научно-технических связей в мировом хозяйстве сопровождались демонстрационным эффектом, усилившим взаимодействие не только по схеме Север-Юг, но в ещё большей степени Юг- Юг. Однако было бы ошибкой не учитывать сохраняющиеся в странах Юга элементы архаики в экономике и особенно социуме, которые имеют обыкновение усиливаться в кризисные, следовательно, трудные периоды. Обычно в числе характерных признаков кризиса отмечается растущая безработица. Это один из самых опасных, в том числе политических, рисков для любой страны, поскольку происходит ухудшение экономического положения населения в связи с потерей работы, снижение внутреннего спроса. Как показал опыт нулевых годов ХХ1 века, для многонаселенных стран внутренний спрос становится одним из факторов роста. Безработица его подрывает. Особенность в том, что и до кризиса ряд стран ЕС страдали от высокой безработицы (прежде всего Испания, Италия) и её показатели продолжают расти. Какой уровень полной занятости, по Дж. Кейнсу, не будет считаться опасным?
Нынешний кризис усилил в развитых экономиках ориентацию на ограничение привлечения живого труда путем повышения технизации хозяйства, jobless recovery. Эта политика в дальнейшем может оказать существенное сдерживающее влияние на мировые миграционные потоки в связи с протекционистской защитой национальных рынков труда странами Запада. Ещё одним результатом может стать снижение такой важной поддержки Юга, как денежные переводы эмигрантов в страны происхождения. Проблема занятости остается одной из самых трудных в мировом хозяйстве, особенно в странах Юга. Амбициозная задача, поставленная правительством Индии в 12 пятилетнем плане (2012- 2017 годы), создать в стране 50 млн. рабочих мест за пределами аграрного сектора едва ли достижима. Существенно выросла роль экспорта, во многом обеспечившего подъем экономики большой группы развивающихся стран, в первую очередь азиатских. Но речь идет об экспорте с высоким иностранным компонентом, который составляет в Китае 29%, Южной Корее — 40%, Мексике — 31,5% (для сравнения у США — 11%, Японии — 15%. По количеству зарегистрированных патентов на миллион населения, а это важный показатель инновационного потенциала страны, сохраняется безусловный приоритет развитых экономик: Швеция — 115, Швейцария — 100, Германия — 72, Израиль — 49, США — 46, Южная Корея — 40. Страны Юга в перечне не фигурируют. Видимо, самые заметные долгосрочные сдвиги ожидаются в сфере мирового энергообеспечения в связи с быстрым увеличением добычи сланцевой нефти в США, распространением опыта разработки месторождений сланцевого газа (характерно в этом отношении соглашение Украины с голландской "Шелл" в начале 2013 г. о разработке сланцевых залеганий в Украине). Одним из явных признаков усиливающейся нестабильности стало понижение рейтинга США в 2011г. со "стабильного" до "негативного" вследствие постоянного роста государственного долга и дефицита бюджета — 11% ВВП. Давлением на мировую финансовую систему стали повторяющиеся финансовые обрывы в США (fiscal cliff). Хотя очевидно, что на самом краю "обрыва" в последнюю минуту достигается договоренность о недопущении дефолта, но сама эта повторяемость придает процедуре характер китча, повышая тем самым неустойчивость мировых финансов. Меняется традиционное отношение к аутсорсингу, как экономически выгодному для передовых экономик перемещению некоторых производств. Это вызвано ростом, по оценке МОТ на 7-7,8% в год, заработной платы в Азии. На крупных предприятиях КНР и Индии этот показатель достигает 10% в год. В результате снижается одно из основных конкурентных преимуществ развивающихся стран. Транспортные издержки на поставки компонентов и вывоз продукции, а также не всегда достаточно квалифицированная рабочая сила также ограничивают выгоды аутсорсинга. Получает распространение размещение производства в близких регионах, например, Франция в Марокко. Термин «новая нормальность», хотя пока ещё мало что объясняет, но всё же обещает некую попытку обновления в понимании нынешнего экономического положения. Бесчисленные ссылки на кризис в большинстве своем ничего не прибавляют к его пониманию, он есть, но что дальше? Уже упоминавшийся Н.Рубини после своего успеха в качестве предсказателя высказывается осторожно. В отличие от Кругмана, он считает настораживающим фактором предполагаемое замедление роста китайской экономики, особенно после 2013 г., что может повлечь за собой затягивание депрессии. Более того, он говорит о второй её волне. Неясно, что это означает. В чём разница между волнами? Мировой экономике вполне хватит и одной. Надо заметить, что китайская экономика (шире — азиатская, исключая Японию) не играла сколько-нибудь заметной роли в годы мирового экономического кризиса 30-х годов. Это существенно отличает реальность ХХ1 в. (и видимо, использование классических моделей), которые, как полагает П.Кругман, целесообразно применить сегодня. По материалам из открытых источников
Дынкин А. В поисках новой нормальности: Интервью //VIP Premier.-2015 Медведев Д.А. Новая реальность: Россия и глобальные вызовы //Вопросы экономики.-2015.-№ 10. Мозиас П.М. Экономика Китая: погружение в «новую нормальность» //Вопросы экономики.-2015.-№ 5. Ху Аньган. «Новая нормальность» Китая //Foreign Affairs.-2015.-№ 3. Fernald J. What Is the New Normal for U.S. Growth? //FRBSF Economic Letter, October 11, 2016 Responding to Asia’s new normal: Asia Business Outlook Survey 2016 /Economist Rubini N. Has the global economic growth malaise become the "new normal"? //The Guardian, 2 May 2016
24.10.2016 | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Статистика посещений: |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
